Алексей Винокуров - Попы в космосе
Секретарь. Кому? Людям. Стране. Правительству. Святой православной церкви, в конце концов.
Диакон. А Богу?
Секретарь. Что – Богу?
Диакон. Богу такие таинства необходимы?
Секретарь. Ему – в первую очередь… (Эросу.) Да вы поймите, отец настоятель, это же все не с кондачка решается. Посоветовались с умными людьми, с учеными. С администрацией президента, наконец.
Диакон. Вот!
Секретарь. Что – вот?
Диакон. Самое главное, что с ними посоветовались. Потому что без них в нашем деле – никак.
Секретарь (надменно). Вы, отец диакон, что-то против отечества имеете? Может вы – пятая колонна, или, не приведи Господи, национал-предатель?
Диакон. Каюсь. Был такой грех.
Секретарь. Что-о?!
Диакон. В великий пост курочки по ошибке попробовал. Оскоромился.
Секретарь. Не по чину ехидствуете, отче…
Эрос (перебивая, внезапно). Понял!
Секретарь. Чего ты понял?
Эрос. Все. Перед глазами небесный свет просиял. И истина открылась… в последней инстанции. (Смотрит на диакона.) Масоны это.
Диакон (осенившись). Точно, отец настоятель. Они и есть. А больше некому.
Секретарь. Стоп-стоп, вы о чем? Какие еще масоны?
Эрос (показывает руками огромный нос). Вот такие, отец секретарь. Они это придумали. Их происки.
Секретарь (кротко). С ума сошел, отче? Где ты сейчас нормального масона найдешь?
Эрос (убежденно). Можно. Если постараться.
Секретарь. Ну, ты, отец настоятель, даешь… Ты сам-то помнишь, кем был до крещения?
Эрос. А кем я был?
Секретарь (передразнивая Эро́са, тоже рисует огромный нос). Рубинштейном ты был до крещения.
Эро́с и диакон переглядываются.
Эрос (неуверенно). Было. По молодости лет. Не отрекаюсь. (Воодушевившись). Но замолил ведь! Окончательно и бесповоротно. «Помилуй мя, Боже, по велицей милости твоей и по множеству щедрот твоих очисти беззаконие мое…»
Секретарь (машет руками). Хватит, хватит! Затянул… (Значительно.) Нет, отец Эро́с, такого не замолишь. У нас там все записано. Так что имей в виду. Мы тебя, конечно, не попрекаем, как говорится, кто старое помянет… Но и ты тоже… прояви… широту взглядов.
Эрос (после паузы). Значится, нет масонов?
Секретарь. Нету. Мечта это. Выдумка мирового сионизма.
Диакон (примирительно). Ну, и слава тебе, Господи! Сто лет жили без масонов и еще сто лет проживем…
Эрос (секретарю). А коли нет масонов, отец секретарь, что же вы тогда в штатском приехали?
Секретарь (испуганно оглянувшись). Чего, в каком штатском?! Думай, что говоришь! Знаешь, кто у нас в штатском ходит? Нам, грешникам, до них, как до неба.
Диакон. Я слыхал, некоторые совмещают.
Секретарь. А вот это уже клевета. Отродясь мы, слуги Божии, погон под рясами не прятали.
Эрос. Чего же вы не в рясе тогда?
Секретарь обходит, смотрит, нет ли кого вокруг. Возвращается.
Секретарь. Чтобы не возбуждать…
Эрос. Кого?
Секретарь. Религиозной розни. Место тут, сам знаешь, чуждое, басурманское.
Диакон. Истинная правда. Я, отец Василиск, давно хотел спросить: когда басурмана-то нагнем?
Секретарь. Никогда.
Диакон (упавшим голосом). Значит, ждем, когда он нас нагнет.
Секретарь. Ни он нас, ни мы его. Ибо ныне экуменизм, мир и в человецех благоволение. И басурман такой же считается человек на двух ногах, как и, прости Господи, любой архиерей.
Диакон. А я вот видел, как ихний мулла нашему епископу руку целовал.
Секретарь. Ну, это их дела, мужские. Вышестоящие. Нас с тобой не касаются. А тебе ни руку, ни ногу никто целовать не будет. Даже не надейся.
Эро́с встает со стула. Смотрит перед собой.
Эрос (задумчиво и с расстановкой). Может, оно, конечно, самих масонов и не существует. Но что-то в этом роде есть наверняка. (Секретарю.) В космос полететь! Не мог простой смертный такое выдумать, никак не мог!
Секретарь. Мог там, или не мог – это не наше дело. Наше дело обеспечить явку с повинной…
Диакон. Чего?
Секретарь (поправляясь). В смысле… Обеспечить исполнение решения.
Пауза. Эро́с стоит, закрыв глаза.
Эрос (решившись). А я вот что скажу: не бывать этому!
Секретарь. Чему не бывать?
Эрос. Космосу не бывать. А мне в нем – и подавно.
Секретарь. Это кто же так решил? Ты, что ли?
Эрос. Нет на то Божьего произволения.
Секретарь. Значит, не полетишь?
Эрос (отрицательно качает головой). Не полечу.
Секретарь (после паузы, свистящим шепотом). А из сана, честной отче, быть извергнутым не желаешь?
Диакон крестится.
Эрос (оробев). За что же из сана?
Секретарь. За все! Что такое священноначалие, помнишь?!
Эрос (после паузы). Где у отцов церкви сказано, чтобы в космос летать?
Секретарь. А где сказано, чтобы не летать?
Диакон. Отец секретарь, помилуйте. Как же это – живому батюшке, и вдруг туда? Он же там замерзнет.
Секретарь. Не замерзнет. Электричество к нему подведем.
Эрос. Господи, Боже ты мой! Прелесть, прелесть бесовская…
Секретарь (взрывается). А на пяти мерседесах одной задницей ездить – не прелесть?! Да еще монаху… Ничего, терпят люди. Если надо для Бога, так он и на десяти ездить будет. На пятнадцати! На ламборджини пересядет! А против совести своей и священноначалия не пойдет… (Увещевает, ласково.) Ну, что ты отец Эро́с, как целка на тракторе? Думаешь, тебе одному трудно? Мы все терпим. Думаешь, мне охота тебя на орбиту запускать? Да я, может, кровавыми слезами плачу. Я, может, на твоем месте собаку какую или лошадь хотел бы видеть. Но нет на лошадь благословения! А на тебя – есть.
Диакон (негромко). Соблазн ведь это, отец Василиск…
Секретарь (диакону). Что-то ты разговорился без меры! Или, может, заменить его желаешь?
Диакон. Шутите? Как я его заменю? Он в сущем сане, а я – диакон.
Секретарь. Ну, так вот и не лезь под бульдозер. (Эро́су.) Отче, отче, ты тут в своей глухомани забыл совсем, что за служба у нас… А служба эта опасна и трудна. Ты вот кадилом машешь и это считаешь работой. Ты поди-ка лопатой помаши! Или, того пуще, в космосе полетай! Как разговляться, так вы первые, а как до дела, так вас нет!
Пауза.
Эрос. Я тут подумал…
Секретарь (брезгливо). Не надо. У нас вся дрянь от думанья идет. Как начнут думать, тут тебе и мысли, и сомнения. А там и до ереси недалеко.
Эрос. Ну, а все-таки… Ежели вдруг… Не к тому, чтобы обязательно… Но мало ли, как повернется…
Секретарь. Ну, давай уже, говори, не тяни кота.
Эрос. Ежели вдруг там… я Его встречу.
Секретарь. Кого – его?
Эрос. Царя Небесного.
Пауза. Секретарь и диакон смотрят на Эро́са.
Секретарь. Какого царя?!
Эрос (дрогнувшим голосом). Ну, такого… Творца неба и земли.
Секретарь. Ты вообще думаешь, что говоришь?
Эрос (испуганно). Нет! От мыслей – сомнения. А там и до ереси недалеко.
Секретарь. До сумасшедшего дома тут недалеко, отец… настоятель!
Пауза. Все молчат.
Эрос. Нет, я сам, конечно, ничего… но если вдруг случится…
Секретарь. Да не можешь ты с ним встретиться!
Эрос. Почему… не могу?
Секретарь. Потому что не по чину! Был бы ты патриарх или на худой конец митрополит… Но простой сельский батюшка…
Диакон. Так, а Спаситель сам был человек простой, из плотников.
Секретарь (диакону). Еще слово скажешь, такую епитимью наложу – до конца дней заикой будешь. (Эро́су.) Ну, сам подумай. Ну, как ты можешь его встретить? Он же Господь Бог, Отец наш небесный. Он – невидимый. Он даже ангелам не показывается.
Эрос (не отступая). А Сын?
Секретарь. Что – сын?
Эрос. Сын его возлюбленный, Иисус Христос. Он же видимый.
